Память и боль нашей земли
Великая Отечественная война стала самым трагическим событием в истории Беларуси. Она унесла жизни каждого третьего белоруса. Политику осознанного геноцида на нашей земле нацисты начали осуществлять уже с первых дней войны. Геноцид — это уничтожение людей определенной нации, этноса, расы или религии. Термин появился благодаря уроженцу Беларуси. Рафаэль Лемкин, который родился на территории современного Зельвенского района Гродненской области, ввел в международное право понятие «геноцид». Это произошло в 1945 году в связи с Нюрнбергским трибуналом.
За годы оккупации фашисты провели в Беларуси более 140 крупных карательных операций. Уничтожили несколько тысяч деревень. Полтора миллиона человек истребили в гетто и концлагерях. На принудительные работы вывезли около 400 тысяч человек. Сегодня уже достоверно известно, что зверства против белорусского населения совершали не только гитлеровцы. Среди их пособников были, в частности, и добровольцы литовских коллаборационистских формирований.
За период с 1941 по 1944 гг. гитлеровцами сожжены 9200 сел и деревень, 5295 из них фашисты уничтожили вместе со всем или частью населения. Итогом нацистской политики геноцида и "выжженной земли" в Беларуси 2 230 000 человек уничтоженных за три года оккупации. Согласно уточненным данным погиб каждый третий житель Белоруссии. Главная роль в уничтожении людей на оккупированных немцами территориях отводилась специально созданным карательным полицейским органам и войсковым формированиям нацистской организации СС.
По приказу фюрера, отряды СС безжалостно сжигали деревни, вместе с жителями, никого не жалея….
Лагерь для уничтожения людей на Гродненщине.
На следующий день после оккупации Гродно, 24 июня 1941 года, в деревню (теперь агрогородок) Путришки Гродненского района немцы на машинах со всей округи стали свозить людей. Останавливались недалеко от здания сельсовета, уводили в ближайший лесок и там расстреливали. Прошло больше 80 лет, но о событиях тех дней в Путришках помнят.
С первых дней войны ограничивались свободы всех жителей региона. Немцы занимались массовыми чистками: убивали коммунистов, комсомольцев, активистов советской власти, интеллигенцию. С особой жестокостью — евреев, цыган, людей с физическими и психическими отклонениями. Чинили не только физические расправы. Жителей массово вывозили на принудительные работы в Германию, создавали невыносимые условия для жизни. Вводились нормы обязательной поставки картофеля, зерна, овощей, мяса, молока, яиц.
3 августа 1941 год. Карательные полицейские акции проведены в Гродно, Кореличах, Лиде, Негневичах, Новогрудке, Ошмянах, Слониме, Волковыске, Вселюбе, Зельве и других мелких населенных пунктах». Особый интерес у немцев вызывала Беловежская пуща. На эти земли у них были большие планы.
В июле 1941-го полицейский полк организовал карательную операцию в Беловежской пуще, во время которой сожгли более 30 сел, деревень и хуторов. Выдержка из дневника боевых действий 322-го полицейского батальона о проведении карательной операции в Беловежской пуще: «25.07.1941 года. Начало акции по эвакуации населения из Беловежской пущи. 27.07. Эвакуированные деревни сожгли. На уборку урожая на этой территории доставляли военнопленных». Уже 31 июля с работой по очистке пущи от мирных жителей было покончено.
Одну из крупных карательных операций — «Гамбург» — немцы развернули в декабре 1942 года. Ее жертвами стали в том числе жители деревень Трахимовичи и Великая Воля Рудояворского (теперь Козловщинского) сельсовета Дятловского района.
Вот как в акте о преступлениях, совершенных немецкими оккупантами, от 22 декабря 1943-го, описываются те события: «15.12.1942 года в деревне Трахимовичи сожгли 20 домов, 40 построек, убили 155 человек. Крестьян Казимира Лагутико, Юльяна Трохимовича били до потери сознания, поломали им руки. Когда они превратились в бесформенную массу мяса, расстреляли. Трохимовича Александра 65 лет и его внучку Гелю 12 лет бросили живьем в костер. Всех расстрелянных и раненых крестьян собрали в кучу и забросали гранатами. Эту гнусную операцию проводили немцы, латыши, местная полиция. На следующий день немцы окружили деревню Великая Воля. Зная наверняка, какая участь постигнет мирных жителей, они, чтобы не вызывать паники, приказали собраться и взять еды на три дня. Людей разделили на группы по 150 и 130 человек и повели в разные стороны. В одной из них шел местный житель Иван Павочка с женой и двумя детьми 3 и 7 лет. Их подвели к яме и заставили лечь в нее друг на друга. Люди плакали, просили пожалеть. По ним немцы открыли огонь.
Первоначально немцы на Гродненщине хотели создать спокойный тыл, но с 1943 года здесь, как и на других оккупированных территориях, начинается несдерживаемый произвол.
Немцы в Княжеводцах поджигали каждый дом, а выбегающих из них людей расстреливали. Глядя на происходящее, люди седели на глазах. После войны на месте убийства провели эксгумацию. Родственники узнавали близких по одежде. Под телом одной женщины нашли ее малолетних дочерей, которые погибли не от пули, а задохнувшись под землей. В фондах Гродненского государственного историко-археологического музея хранятся фотографии казни. Их сделал немецкий солдат. На них каратели смеются и кормят своих лошадей испеченным в Княжеводцах хлебом.
Десятки тысяч евреев, белорусов, русских, поляков были уничтожены в лесу Козьи Горы под Волковыском, в Гродно, Белостоке. В Беловежской пуще возле города Беловежа немцы устроили лагерь уничтожения. Построили виселицы, вырыли огромные ямы и свозили туда людей со всей области. При этом известны факты, когда немцы возвращались на места массовых расстрелов, выкапывали убитых и сжигали их. Так, к примеру, произошло на территории форта № 2 рядом с деревней Наумовичи Гродненского района в начале лета 1944 года. Специальная команда, составленная из заключенных лагерей, эксгумировала тела расстрелянных там мирных жителей и советских военнопленных и на том же месте сжигала. Как правило, потом самих же заключенных как ненужных свидетелей убивали, чтобы замести следы.
Лагерь смерти Тростенец.
Тростенец стал крупнейшим на территории Беларуси местом массового уничтожения людей в годы Великой Отечественной войны. По количеству жертв он занимает четвертое место после таких печально известных нацистских лагерей смерти в Европе, как Освенцим, Майданек и Треблинка. Здесь гибли советские военнопленные, евреи Беларуси и западноевропейских государств, подпольщики и партизаны, жители Минска, арестованные в качестве заложников. По официальным данным, здесь погибло 206,5 тысячи человек. Порой озвучивается и другая цифра — 546 тысяч...
Свидетели показали, что жертвами расстрелов были как мирные советские граждане, так и иностранные евреи, которых привозили в Минск специальным транспортом.
Первый эшелон прибыл из немецкого Гамбурга 10 ноября 1941 года. В нем было доставлено 990 человек, большая часть которых сразу была отправлена на уничтожение, оставшиеся размещены в Минском гетто, где с лета 1941 года находилось около 80 тысяч местных евреев.
В Тростенец прибывали из Германии, Чехословакии, Австрии, Франции, Восточной Пруссии, СССР.
Планы «окончательного решения еврейского вопроса» начали разрабатываться летом 1941 года, а 20 января 1942 года руководители нацистской Германии приняли Ванзейский протокол: «В ходе практического осуществления окончательного решения еврейского вопроса Европа будет прочесана с запада на восток». Программа предусматривала создание гетто для концентрации и изоляции евреев и последующую их депортацию в лагеря уничтожения, цепь которых была выстроена в восточной Европе: Освенцим, Треблинка, Майданек. Самым восточным пунктом в этой цепи стал Минск и его пригород Малый Тростенец.
Известно, что Тростенец является крупнейшим на территории Беларуси местом массового уничтожения людей в годы немецко-фашистской оккупации, одним из крупнейших в Европе концентрационных лагерей. Он находится в одном ряду с Освенцимом, Майданеком и Треблинкой.
Как вспоминали немногие оставшиеся в живых заключенные, условия жизни и работы в лагере были тяжелыми. Военнопленные и гражданские узники сначала размещались в сарае на мокрой соломе или в погребах. Позже были построены бараки из сырых досок. Произвол охранников, расстрелы заключенных стали буднями лагеря.
Шталаг-352: людей давили танками, применяли извращенные казни
С июля 1941-го по июнь 1944 г. Лагерь военнопленных, находившийся на территории современного микрорайона Масюковщина в Минске. Мученическую смерть здесь приняли более 80 тысяч человек.
Людей содержали в сараях с земляным полом, в жуткой вони и грязи, темноте. Хлипкие нары под телами людей ломались, и часто они оказывались придушенными или раздавленными.
С особым цинизмом относились к проштрафившимся: на несколько дней их садили в миниатюрные клетки с холодным полом и колючей проволокой вместо крыши, встать в полный рост было невозможно. Мало кто это выдерживал. Бушевали болезни, в частности дизентерия. Изможденные люди при этом тяжело трудились. Умирали сотнями ежедневно. Кто своей смертью, а кого пристреливали, когда бросался к ограждению за гнилой картошкой. Посудой в лагере, в которую наливали несъедобную жижу, иногда служили шапки и даже ладони. Применялись порка, повешение, мучительные казни. Например, подвешивали на крюки за подбородок. По сведениям местных жителей, места захоронения расстрелянных укатывали танком, но даже после этого земля продолжала шевелиться.
Хатынь. Иди и смотри!
22 марта 1943 г. Трагедия произошла утром 22 марта 1943-го. Накануне в перестрелке с партизанами убит немецкий шеф-командир роты Ганс Вельке. Случай из ряда вон для нацистов. Вельке известен в Германии: спортсмен, олимпийский чемпион 1936 г. Фашисты пришли в ярость. Для подкрепления были вызваны полицейские из Плещениц, а также эсэсовцы особого батальона Дирлевангера. В ходе карательной операции вышли к Хатыни — небольшой деревне из 26 хат.
Всех, кто там был, согнали в сарай. И подожгли… Жуткие рыдания, крики поднялись над округой. Кто-то вырывается из огня, но падает, скошенный пулей... Дети, старики, женщины, целые семьи. 75 детей до 16 лет, 74 взрослых. Все имена установлены.
Шесть человек стали свидетелями хатынской трагедии: единственный взрослый свидетель (Иосиф Каминский) и пятеро детей. Иосиф Каминский, чья скульптурная фигура с погибшим сыном на руках встречает всех, кто посещает мемориальный комплекс «Хатынь», вспоминал, как поднял обгоревшего сына, а у того свисали кишки... Сегодня ни на одной карте не найти белорусскую деревню Хатынь Логойского района. На ее месте в 1969 году был открыт мемориальный комплекс «Хатынь», ставший символом всех сожженных деревень Беларуси.
Озаричи. Это не должно повториться
С 10 по 19 марта 1944 г.
Лагерь смерти недалеко от Озаричей, деревни Подосинник, поселка Дерть. Создан гитлеровцами для распространения среди мирного населения и в рядах наступающей Красной армии инфекций и массового уничтожения людей. Сюда сгоняли под предлогом эвакуации. Вместе с узниками размещали зараженных сыпным тифом, специально доставленных из больниц. Заражали и через хлеб, который бросали прямо в грязь. На голой земле на болотистом месте, обнесенном колючей проволокой, с заминированными подходами содержалось около 50 тысяч человек. Им нельзя было разводить огонь, собирать сухие ветки для подстилки, приближаться к ограждениям. Иначе — расстрел...
За несколько дней существования лагеря уничтожено не менее 9000 человек. Ежедневно здесь умирали тысячи людей. Их никто не хоронил, трупы намеренно оставляли здесь же. Это была настоящая фабрика смерти, хотя и без крематория. Даже в Бухенвальде и Освенциме у людей были крыша над головой и похлебка, в Озаричах — болото под открытым небом.
Каратели сожгли свыше 9000 (!) сельских населенных пунктов. Многие не возродились.
Почти 5300 сел и деревень фашисты уничтожили со всеми или с частью жителей. Нацистами и их пособниками было проведено более 140 крупных карательных операций.
Красный Берег, Минское гетто и множество других мест принудительного содержания гражданского населения — таких 260.
Нацистами и их пособниками было проведено более 140 крупных карательных операций, целью которых было физическое уничтожение партизан, разорение экономической базы движения народных мстителей, убийство местного населения и угон трудоспособных в Германию, вывоз ресурсов, сельхозпродукции, скота. Разоренные деревни сжигались, часто вместе с людьми. Таким образом создавалась мертвая зона, где не было никого и ничего...
Белорусский народ хотели поставить на колени, заставить служить. Нет — тогда раздавить, унизить, стереть с лица земли с немыслимой жестокостью. Не получилось. Истинные белорусы привыкли склонять головы перед подвигом, но никогда перед врагом.
Мемориальный комплекс "ОЛА"
«Командование Красной Армии уже предупреждало и предупреждает Вас, солдаты и офицеры, повторно, что виновно не только немецкое командование, которое отдает приказы об уничтожении Советского населения, но и немецкие солдаты и офицеры, которые выполняют эти приказы...» Более 75 лет в земле пролежала пачка посланий от Красной армии врагу с предупреждением об ответственности за зверства на оккупированной советской территории. Время не тронуло бумагу и текст обращений хорошо читается. Листовками на немецком языке была начинена минометная мина. Уникальный военный трофей три года назад, весной (2017), уже на финишной стадии возведения мемориального комплекса на месте сожженной деревни Ола в Светлогорском районе Гомельщины нашли строители. В Великую Отечественную войну вблизи как раз проходила линия фронта.
«Кто простит вам такие зверства?»
Важно обратить внимание на текст листовки — обращение командования Красной Армии непосредственно к чаще вермахта, известных военными преступлениями:
«Нам стало известно, что так называемый отряд специального назначения и охотничьи отряды, составленные из ваших дивизий, совершают преступления против советского мирного населения... 14 января 1944 года жители населенного пункта Ола были угнаны этими отрядами в дома и сараи, а затем подожжены... Ваше правительство сказало вам, что эти люди партизаны, и вы автоматически привели в исполнение приказ по убийству и сжиганию. Из-за этого невинные старики и дети приняли мученическую смерть. Как вы будете отвечать за такие жестокие действия? Кто простит вам такие зверства?»
Нет на карте, но выбито в сердцах
Деревня Ола давно не существует как населенный пункт. Ее бывшая территория — глубинка современного Светлогорского района. Между тем еще в ХІХ веке на правом берегу одноименной реки, среди густых лесов и болот уже существовало поселение. В советское время Ола — деревня Паричского района. Перед войной населенный пункт насчитывал 34 двора, где проживало 168 человек. В деревне находился Шатилковский лесоучасток, были свой колхоз, начальная школа, которую в 1941 году закончили 35 учеников.
Когда началась Великая Отечественная война, населенным пунктам — издревле глухим, труднодоступным — гитлеровцы не интересовались. Население села возросло. В Олу целыми семьями переезжали жители окрестных сел.
Ситуация понятна: линия фронта по этой территории пролегала девять месяцев. В конце ноября 1943 года в районе нижнего течения Березины с боями советские войска заняли ряд деревень. Была освобождена железнодорожная станция Шатилки — основной перевалочный пункт, откуда людей из окрестных деревень вывозили вагонами в Германию. Местные мирные жители чувствовали и ждали: скоро их освободят от оккупантов.
В январе 1944 года в глухой, отдаленной Оле собрались жители более десяти окрестных деревень. Есть две версии, почему так случилось. По одной из них в начале января мирных граждан согнали в Олу, чтобы вывозить на работы в Германию. По другим сведениям, в декабре 1943 года на мосту через речушку рядом с деревней был убит или ранен фашистский офицер. Оккупанты, как известно, активно применяли принцип «коллективной ответственности»: когда вблизи населенного пункта погибал хотя бы один немецкий солдат, под видом борьбы с партизанами уничтожалась вся деревня. Есть свидетельства, что фашисты славились и садистской традициейт — приурочивали карательные операции к важным религиозным праздникам. В Оле 14 января — престольный праздник — Василий Великий. Сельчане, которые прятались некоторое время в лесу, снова вернулись в дома. С ними пришли и люди из окрестных деревень. В Оле искали спасения жители Чиркович, Здудич, Ракшина, Рудни, Какаля (позже — Светоч), Искры, Дедного из современного Светлогорского района и Короткович, Плясович, Антоновки, Сельного, Мармаля современного Жлобинского района. Собрались в Оле преимущественно женщины и дети. По воспоминаниям свидетелей, людей было настолько много, что в каждом деревенском доме жило по 50-60 человек, занимали все хозяйственные постройки, бани, склепы, землянки — не думали и не гадали, что фашисты сделают облаву на деревню.
Одна из самых массовых карательных операций
Утром 14 января 1944 года Олу окружил немецкий карательный отряд. Всех, кто мог самостоятельно передвигаться, согнали в большой колхозный сарай на окраине деревни. Собирали людей под видом регистрации для отправки в эвакуацию. Потом группами по 30-40 человек сельчан отводили на другой край деревни, загоняли в дома, хозяйственные постройки, которые потом взрывали и поджигали. Тех, кто пытался убежать, расстреливали из автоматов, спускали на них собак. Некоторых людей бросали в огонь живыми.
Установлено, что в тот день во время зверской расправы нацистов мученическую смерть приняли 1758 мирных жителей, включая 508 женщин и 950 детей. Именно такое количество жертв было указано в актах Чрезвычайной комиссии Паричского района, работавшей на месте происшествия в апреле 1945 года. Историки отмечают: есть все основания утверждать, что погибло в Оле мирных людей на самом деле гораздо больше. К сожалению, до сих пор точное число жертв неизвестно и оценивается как почти две тысячи человек. Точно можно сказать, что в Оло произошло одно из самых массовых уничтожений мирного населения на территории Беларуси в годы Великой Отечественной войны.
Остались живы после трагедии в Оле только восемь человек. Одни успели убежать и спрятаться в лесу, кому-то повезло вырваться из огня или раненому выжить под прикрытием тел мертвых односельчан. Их свидетельства и воспоминания, записанные после трагедии, хранятся в фондах Светлогорского историко-краеведческого музея.
О трагедии из первых уст
Ужасный факт геноцида мирного белорусского населения в Оле в свое время изобразил в документальной повести «Березина в огне» Всеволод Мигай. Бывший фронтовик, а после войны краевед, журналист и писатель, он занимался сбором воспоминаний советских воинов — участников освобождения Парицкого (ныне Светлогорского) района. Долгое время сбором воспоминаний из первых уст от свидетелей, чудом выживших в аду Олы, занималась жительница Чиркович Мария Зыкун. «Эсэсовцы пришли на рассвете, стреляли по окнам автоматными очередями... Мужчин расстреливали группами по 6-7 человек. Женщин сожгли живыми. Много детей позагрызали собаки. В доме одного из жильцов фашисты застрелили роженицу, а ее младенца убили ударом о стену», — вспоминали свидетели трагедии. Уцелевшие очевидцы упоминали: каратели свое дело делали с энтузиазмом, во время расправы вели оживленные беседы, хохотали.
Несколько протоколов опроса свидетелей хранится в Светлогорском историко-краеведческом музее.
«Немецко-фашистские палачи сначала окружили деревню, установили пулеметы и автоматы и начали сгонять мирное население на улицу, а больных и слабосильных стариков сразу же на месте расстреливали. Угнали в колхозную сарай, расстреляли и сожгли (...). Факт известен мне, потому что я лично с другими гражданами пришел 15 января 1944 года на место расправы, где было видно, что люди были или уничтожены заживо в огне (...), или выбегали из огня с обгоревшими руками и ногами и впоследствии были пристрелены немецко-фашистскими палачами», — рассказывал житель Олы Александр Зыкун.
В Книге «Память. Светлогорск. Светлогорский район» приведены воспоминания Тараса Колеснева. Он был ранен, но выжил:
«От группы отделилась женщина в телогрейке и большом клетчатом платке. Автоматчик следовал за ней. Я услышал ее просьбу разрешить сгореть в своем доме. Это была Аксинья Тимофеевна Курлович, жена бухгалтера колхоза. Под дружный хохот фашистов женщина повернулась и твердым шагом пошла к своему горящему дому. За ней бежал фашист с большим баллоном за спиной. На ходу опрыскивал ее бензином. Женщина не обращала на него внимания. Офицер достал пистолет. Но на пороге дома женщина вспыхнула факелом и скрылась за дверью...».
Коренной житель Олы Артем Устименко воевал в партизанском отряде. В родной деревне остались его жена и пятеро маленьких детей. В день расправы мужчина как раз пришел домой. Воочию видел, как окружали дома, выгоняли людей на улицу, включая и его семью. Я смог выйти на улицу, только когда стемнело. Живыми не нашел никого. После трагедии Артем Устименко в составе регулярных войск дошел до Берлина. Когда закончилась война, поселился в соседней деревне Искра, работал лесником.
Выжила в Оле Ольга Курлович — с малолетним сыном на руках притворилась мертвой среди тел односельчан. Спаслись от смерти Татьяна Ярошевич, Антонина Науменко, Гаврила Кондратьевич Зыкун. За пару часов до трагедии он с семьей пошел в лес, вернулся через несколько дней и нашел только обгоревшие тела соседей.
Кстати, Ольга Ивановна Курлович и Артем Макарович Устименко в 1945 году были вызваны в Брянск на судебный процесс над военными преступниками, которые расстреливали мирных жителей на территории Гомельщины. Но, к сожалению, не удалось найти информацию, как проходил тот процесс.
Смерть опередила на 13 дней
Советские войска пришли в Олу 27 января, через 13 дней после карательной операции в деревне. Освобождали эту территорию солдаты 41-й стрелковой дивизии 48-й армии. О том, что увидели солдаты, сохранились воспоминания красноармейца, будущего писателя Сергея Голицына:
«В начале 1944 года мы прокладывали дорогу — пруд в полосе наступления. Ко мне прибежали солдаты: «Скорей, скорей!» Я был потрясен: куча сожженных людей. Бросились в глаза лапти и тряпки на чудом уцелевших ножках обгоревшего мальчика лет шести. Его своим телом прикрывала мать».
Останки, которые удалось собрать на пепелище, вместе с телами погибших солдат-освободителей похоронили в братской могиле в сожженной Оле. На этом месте в 1958 году установили памятник — скульптура воина с автоматом на груди, вставшей на колено перед захоронением. Уход за братской могилой взяло на себя лесничество: добраться до уничтоженной деревни можно было только на коне.
В свое время Олу рассматривали как возможное место создания общереспубликанского мемориального комплекса сожженным белорусским деревням. Но из-за труднодоступности места выбор пришелся на Хатынь, куда была перенесена земля из Олы.
Распространено ошибочное мнение, что сожженная деревня не возродилась. В мирное время в Олу вернулись родственники погибших, переселились жители соседних деревень. В 1948 году в населенном пункте были 21 новый двор и общественные постройки, начала работать начальная школа. Но труднодоступность местности на жизнь в Оло повлияло — люди переселялись. В 1969 году в деревне насчитывалось только три двора. До конца своих дней жил в родной деревне Владимир Дикун. В 1980-х годах Ола опустела. На ее улице долго стоял последний дом и колодец с «журавлем». Те, кто бывал в Оле, удивлялись: все в деревне позарастало, но лес не тронул братского захоронения и послевоенного памятника. Это место того самого колхозного сарая — фактически, алтаря ужасной коры. На нем, говорили, за 70 с лишним лет не выросло ни одно дерево.
Первые шаги возвращения
Прокладывать дорогу по направлению к бывшей деревне Ола начали в 2009 году. Когда поднимали грунт вблизи несуществующего уже населенного пункта, строители обнаружили человеческие останки. Начались поисковые работы, в ходе которых военные нашли обгоревший кирпич, оплавленное стекло, кости, смешанные с золой...
Уже через несколько лет было принято решение установить памятный знак и крест на окраине бывшей деревни. Место выбрали символическое: там, где стоял довоенный двор фронтовика Алексея Зыкуна — солдата, потерявшего жену и восемь детей. Они выкопали во дворе землянку, спрятались во время облавы, а немцы бросили внутрь укрытие гранату. Алексей Зыкун прошел всю войну. В память о семье на месте сожженного подворья он поставил крест.
В общем огромную роль в продвижении идеи об увековечении памяти погибших в Оле сыграл житель Светлогорска, знаменитый писатель, публицист Изяслав Котляров. Он стучался во все двери, предлагал свои идеи. И его услышали и поддержали. Изяслав Григорьевич написал много статей и поэму об этой трагедии. Он организовал пленэр для скульпторов со всей страны, чтобы отразить в самых разных жанрах творчества историю Олы. Это были первые шаги на пути к созданию мемориального комплекса на месте бывшего населенного пункта.
Судьба — в камне
Конечно, силами только Светлогорского района создать такой мемориал было невозможно. На помощь пришла не только Гомельская область, но и вся страна. В декабре 2019 года идея создания мемориала в память о сожженной деревне была озвучена во время встречи президента Александра Лукашенко со студентами и преподавателями медицинских вузов. Глава государства предложение поддержал. Во время возведения мемориального комплекса свой вклад внесли предприятия, общественные организации, представители бизнеса и простые граждане. На строительство мемориала были направлены средства, заработанные во время республиканского субботника в честь 75-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне.
В 2020 году, в 75-ю годовщину Великой Победы, на месте сожженной деревни Ола на Светлогорщине с участием Президента был открыт масштабный мемориальный комплекс. За его создание премии «За духовное возрождение» удостоились авторский коллектив главных архитекторов проекта ОАО «Институт Гомельгражданпроект» Сергей Первицкий и Виктор Бельтюков, а также член Союза писателей Беларуси Изяслав Котляров.
Во время работы над проектом архитекторы читали литературу, несколько раз приезжали на место сожженной деревни, изучали довоенные топографические карты, чтобы передать вид деревни.
Каждая деталь мемориального комплекса наполнена глубоким смыслом. Так, центральная дорожка, идущая через весь мемориал, повторяет направление бывшей центральной деревенской улицы. Восстановленный маршрут своим неравенством, по замыслу авторов, не дает расслабиться и постоянно держит в напряжении. Неровные плитки красного цвета передают образ пути через угли на пепелище. На месте сгоревших домов — стилизованные калитки. Эти бетонные детали отливались на Гомельском домостроительном комбинате: специалисты смогли придать бетону фактуру сгоревшего дерева. На предприятии отливали и плиты, сквозь которые просматривают силуэты людей, навсегда оставшихся в здешней земле. Судьба жителей соседних 12 деревень, которые искали в Оле спасенье, а нашли погибель, отражает столько же беззвучных колоколов.
На мемориальном комплексе расположен барельеф с картой Гомельской области. На нее нанесено 127 деревень, в каждой из которых нацистами была уничтожена не одна сотня мирных жителей. Знаковый объект места памяти — парк скульптур-камней. Они были созданы во время того самого пленэра, инициированного Изяславом Котляровым. Для создания работ использовались найденные и привезенные энтузиастами двухметровые камни: их доставляли из Витебской, Минской областей, два нашли и подняли из Березины. Так, высеченные в камне сюжеты воссоздают судьбу деревни. Среди них мать, которая крепко прижимает младенца к груди; девочка с простреленной куклой, она выставляет перед собой руку и словно просит: «Не стреляй!» В одной из скульптур воплощен трагический образ Аксиньи Курлович, которая решила принять смерть в ее родном доме.
Это преступления без срока давности
Сожжение белорусских деревень
Живой свидетель Хатыни!